Один на ноль

…Споро управляется с дорогой видавший виды грузовичок. А чего ему, если за баранкой — Витя Курёнок, а позади, за кабиной — мы вповалку.

— Что ты веселишься, сизый голубочек?.. — всё тянет и тянет свою любимую, неизменную песню свою Коля Зинон. И множится она, дружно подхваченная десятком с лишью голосов, легко вырывающихся из лужёных глоток:

— … погуляем, бабка, погуляем, Любка,

погуляем, ты моя сизая голубка!

 

Эх, милые вы, дорогие мои «други игрищ и забав»… Все вы сейчас здесь, в устланном свежим сеном кузове. И я — с вами. Всех вас помню, вот только по фамилиям — не каждого. И так изнемог, вспоминая, что решил, в кои-то годы, сподобился позвонить Божьяку:

— Здравствуйте, Валентин Иванович…

Несколько недоуменный, по-всему чувствовалось, не очень-то здоровый голос ответил — неохотно, с расстановкой.

— Ещё раз привет, Валь. Валерка Корешов звонит, Помнишь такого?

— Во… Ни хрена себе! Ну-у, ты даёшь… Откуда ты взялся-то?

И — понеслось! Всё помнил Валюха, несмотря на свои годочки, коих — под восемьдесят уже. Ещё как помнил… А я — и не забывал. Будто воочию вижу его: молодого, ладно кроенного и крепко сшитого, резкого в движениях, и вообще — по сути своей. Под стать прорезавшемуся вдруг голосу, совсем по-тогдашнему зазвучавшему в трубке.

Начал я было и фамилии уточнять. Да — куда там!

— Дались они тебе… Ты ещё по-отцу начни нас величать! Я вон всю жизнь для своих, как был, так и есть — Валька Божьяк!..

Короче — убедил. Какими запомнились — такими пусть и останутся они: Володька Крас, Славка Чалый, Володька Муля, Гена Зис, Володька Палфёдоров, Коля Колегон, Лёшка Зенитчик, Колька Хоми́ч, Юрка Закопира, Сашка Метуза, Славка Салёк, Славка Кот, Виталька Фатьян… Без обид, ребята, ежели кого упустил. Как бы там ни было — со мной вы все.

Но один вопрос всё же покоя не давал. А какая же это у меня кликуха была? Даже очевидная — и та ко мне накрепко как-то не приставала. Спросил Божьяка и об этом. Тот опять удивился:

— А на хрена она тебе была нужна? Все и без того знали: Валерка — он и есть Валерка…

Пусть так, а всё равно — как-то не по себе. Досадно, что ли. Кликуха, она — штука серьезная. Вот, к примеру, был Вовка Куица, а стал — Володька Генерал… И ведь — по делу. Футбол-футболом, а он ещё и экскаваторщиком оказался, как сказывают — от Бога!..

 

…Трясётся, натужно подбирая под себя разбитую дорогу, утрясая нас, бывалый «зилок», густо отмечает свой путь вздыбленной пылью с застрявшей в ней, казалось, напрочь песней. Но пришел черед осесть, угомониться и ей. Отдохнуть.

Лежу расслаблено, с наслаждением вдыхая сумасшедший сенной запах. Хорошо! Кто-то, толкнувшись, закопошился рядом. Скосил глаза — Володька Палфёдоров. Дохнул жарко:

— Валерк… Что Лёсик? Ты — лучше!

Понятно, о ком он: о вратаре нынешних супротивников наших, недавно ставших лучшими в области. Усмехаюсь в ответ:

— Да будет тебе.

— Не-е… что — будет? Есть! Лучше…

Ну, думаю, что с тобой поделаешь? Хочешь — считай так. А вообще-то, приятно, конечно, чего уж тут…

Привал с перекусом — позади. А праздник — продолжается. Не знаю, выписывал какие-то деньги, типа командировочных, на такие поездки Коля Зинон, заводной, с шилом в том самом месте наш председатель районного ДСО «Урожай». Наверное, всё-же выписывал что-то: на какие иначе шиши — немудреная закусь эта: консервы ходовые там, обязательные плавленые сырки, изредка — колбаса. Мне, самому молодому — с пятнадцати лет в команде, ещё и «доппаёк» полагался. Своя радость у меня была: в тот раз, помню, лимонад и конфитюр какой-то. Праздник!

А Палфёдоров — никак не уймётся: опять ко мне, и опять — еще жарче в ухо:

— Что Яшин, Валерк… Ты — лучше! Дай, я тебя поцелую…

Ох!.. Ну, всё — приехали: сливай воду. Финиш! И ласково ему:

— Володь, оно конечно… Яшин — он вона где, а я что — вот он. Туточки, рядом…

Не знаю, понял ли он что-то из сказанного. Да и не важно это. Главное — праздник продолжается…

 

Не закончится он и по приезду.

Разнесутся по всему Плоскому, разлетятся и по окрестностям яркие, сочные рассказы о том, как терзал защиту долгоруковских Крас, как зажигал команду Божьяк, как бился Гена Зис… Обязательно пойдут разговоры и о том, как по-обыкновению собачились Муля с Чалым — но ведь опять здорово же сыграли в связке, сволочи!.. Что-то и приукрашено будет — как же без этого? Но в главном — всё по правде. Значит, есть чему порадоваться.

Не обойдут и меня. Скажет своё веское слово самый преданный, самый верный мой болельщик — дядя Ваня Глебов. Сосед наш, не пропускавший, казалось, ни одного матча. И как только ему это удавалось?! При семье-то…

И с новым интересом взглянет вдруг отец. И от души пожмут мне руку работяги «Сельхозтехники», а то и вовсе совсем незнакомые матёрые мужики, улыбнутся признательно, увесисто похлопают, вдохновляя, по плечу: «Молодец!». Чего ещё надо…

Вот такими они были, нечастые тогда, в начале 60-х, наши праздники. Да, самое интересное: счет-то в том матче был — не в нашу пользу. Но кого это волновала? Зато –ка-ак играли!..

А победы — они не задержатся. Вот вольётся в команду свежая кровь, уверенно придёт в нее «молодежь»: Толя Прокоп, Саня Меркул, Володька Дробач, Иван Ваньваныч, Витька Сазон, Колька Боб, Женька Седой, Володька Генерал, Миша Богатырь… Но это — уже без меня.

 

Боже мой… Скольких из них нет уже здесь — на земле! И да будет она им пухом. А что касается памяти, то каждому — своя. Какую и оставил по себе каждый. Но того, чтобы мы сейчас и здесь помянули по-доброму всех — и каждого — они, право слово, вполне заслужили.

 

И вновь над старым футбольным полем, что за огородами, за поликлиникой, под одобрительных хохот разлетается зычное, разухабистое:

— Орлы! По кружке пива…

На месте он, а где ж ему ещё быть, Николай Степанович Лаухин, бухгалтер военкомата. Игра — продолжается. И толпится за воротами пацанва, наперегонки спешащая подать отведенный в сторону мяч… и, странная среди них, одинокая девочка, как мне потом доведётся узнать, уже тогда безнадежно влюбленная в меня, дурака, Светланка Коршунова. Куда ж подевалось ты, то времячко…

 

Ничего. Будем жить, ребята. Быть добру, мужики. Ведь всё-таки свой главный матч — мы выиграли.

 

***

А вообще-то, справедливости ради, надо сказать, что спорт в «Становлянке» начался в середине 50-х, когда МТС им. Димитрова возглавил молодой директор — Василий Иванович Дементьев. Удивительная, редкая во всех смыслах личность. О его высоких человеческих и профессиональных качествах на Липецкой, и не только, земле известно многим и многим. Но сейчас мы вспомним, что он был ещё и большой спортсмен. Кандидат в мастера спорта по волейболу и баскетболу, Василий Дементьев блестяще играл за первую и студенческую сборные команды России!..

Так вот, именно с его подачи всё и началось. С того самого момента, когда посланный его могучей, уверенной рукой мяч впервые пролетел над сеткой…

Так что вначале был волейбол. Футбол — пришёл позже.

Лети, мяч… Лети!..

 

Николай Дмитриевич Зиновьев	Зинон
Валентин Иванович Лаухин	Божьяк
Владимир Васильевич Красов	Крас
Вячеслав Серафимович Лаухин	Чалый
Владимир Степанович Лаухин	Муля
Геннадий Иванович Дякин	Зис
Владимир Павлович Лаухин	Палфёдоров
Николай Дмитриевич Лаухин	Колегон
Алексей Иванович Родионов	Зенитчик
Николай Иванович Родионов	Хоми́ч
Виктор Егорович Лаухин	Курёнок
Юрий Егорович Кокоткин	Закопира
Александр Александрович Дмитриев	Метуза
Вячеслав Фёдорович Сальков	Салёк
Вячеслав Владимирович Котов	Кот
Виталий Николаевич Фатьянов	Фатьян
Анатолий Григорьевич Прокопченко	Прокоп
Александр Никитович Меркулов	Меркул
Владимир Алексеевич Лаухин	Дробач
Иван Иванович Сазонов	Ваньваныч
Виктор Иванович Сазонов	Сазон
Николай Никитович Меркулов	Боб
Евгений Александрович Дмитриев	Седой
Владимир Никитович Меркулов	Генерал
Михаил Алексеевич Родионов	Богатырь