Как Дунька устроила стенгазету.

I.

Уж не так-то давно это было. Будто вчера, кажется. Как сейчас помню: на улице играло солнышко. Слегка шумел ветерок листьями деревьев, а в заводе было душно, жарко и угарно. Окна заводские не открывались. Администрация их законопатила наглухо, чтобы не выбросил кто какой-нибудь вещи (ничего не поделаешь, совесть у нас пока „липовая“), и были на каждом окне приколочены прочные решетки.

В одной из мастерских этого завода работали почти одни женщины. Мужчин было немного — мастера больше. Девки звали их крючками. Пожалуй, что их иначе и назвать было трудно. Все ходят, к каждой мелочи придираются. В ином месте и невиновата работница. Просто техника не позволяет лучше сделать, а Сергей Захарович так-то начнет матюкать, что небу станет жарко. Да и не один Сергей Захарович. Все одинаковые были, никто не стеснялся. Уж на что Кузьмиченко, „царство ему немецкое“, умер прошлой зимой, так заикался, заведет свой т. п. п. п. — Не дождешься, а уж как кого матом обложить, так это у него так чисто получится, что девки только морщатся.

— У-у, пакостник.

Смотрела, смотрела на все это Дунька Савельева, да и сказала девкам:

— Давайте их матершинников в газете прохватим.

Девчата задумались.

— В газете. А кто прохватит-то?

— Кто прохватит? — деловито протянула Дунька. — Сами. Кто же больше?

— А как же это сделать-то?

Поправила Дунька на голове красный платок и начала:

— Была я вчера в Механической мастерской, так там ребята обо всем написали в стенную газету и вывесили на видном месте. Прямо целый день не отволочешь никого и за ухо. Читают и читают, а уж кто попал в газету, то прямо волосы на себе рвет.

— Милая. Там ребята, а тут кто, мы что ль с тобой?

— А что ж? Мы то разве не люди? Как напишем, так и будет. 

II.

Дунькина беда заключалась в том, что девки обещали много, а написать ничего не написали. Матрюшка, например, сказала:

— Хотела я про своего мастера, Коновалова, написать, а он будто бы учуял что. Уж три дня не матершинит.

Ленке обещали станок исправить.

— Ты, говорят, девка, как-нибудь побейся. А мы твою машину так наладим, что будет работать, как мысли.

Катька заявила:

— Какая тебе тут газета. Мне некогда.

Так и пришлось Дуньке две недели самой материал собирать. И так собирала, что каждую мелочь в мастерской все на бумажку заносила. А как накопилось писем пятнадцать, так к подруге Поле в контору (машинисткой Поля была).

— Милая Поля, напечатай мне вот эти записочки, каждую по отдельности.

— Ладно, — согласилась Поля — приходи после работы.

И как только кончился трудовой день, Дунька в контору. Дело пошло ходом. Дунька даже читать не успевала из машинистской. Под каждой заметкой наставила Дунька разных подписей — Пчелка, Стрекова, Гайка и т. д. и т. д.

Тут же в конторе и наклеили на большой лист бумаги. Сторож конторы намалевал заголовок „Стенгазета — Красная работница“.

____________

Утром на другой день стенгазета была уже в мастерской. Радости Дунькиной не было конца. К газете подходили и подходили работницы и рабочие. Из других мастерских даже прибежали посмотреть новинку.

Мастера ходили поодаль и косились на газету.

Сергей Захарович отошел в угол и сплюнул:

— Вот ты, говоришь что. Чуть проморгал. И уж готов. Попал в газету.

А директор завода вызвал всех прохваченных в кабинет и сказал:

— Вы не дожидайтесь, чтоб в газете вас тянули. Нужно за каждой мелочью смотреть. Будет все по-хорошему, тогда и газета будет не ругать нас, а возвышать.

   ____________

Теперь в Дунькиной мастерской 22 рабкорки и стенгазета „Красная Работница“ выходит с картинками и еженедельно, без перебоев.

М. К—н.

* Цитируется с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.