Чертовщина, игрища и чудесное превращение поздней осенью 1923 года

Страх перед неизведанным — лучший контролер!

Началась эта история столетней давности на Курском (ныне Московском) железнодорожном вокзале Тулы, куда рабочего сахарорафинадного завода Алешку отправили получить важную посылку. Отправили и отправили, да только вот содержимое ее назвали так мудрено, что он и не упомнил. Дальнейшая история, не на шутку напугавшая сахарников, дошла до наших дней благодаря очерку М. Кольчугина «Чертовщина», опубликованному в № 236 (1580) газеты «Коммунар» за 20 октября 1923 г.

«На вокзале, из кассы багажной выдали Алешке ящик продолговатый, на ящике надпись немецкая, по-русски только и написано — № да адрес. Положил Алешка ящик (на гроб маленький похож ящик) на повозку, привязал веревкой, поехал.

Едет потихоньку.

И все на его телегу смотрят.

— Што-ж ты, молодец, младенца-то, душу ангельскую без попа хоронишь, по-советски? — спросила встретившаяся баба.

И то... Чёрт-те, чего там в ящике этом самом?

Нагнулся к ящику, понюхал.

— Ничем не пахнет».

Всю дорогу напуганный посыльный восстанавливал в уме слово, которым называлось содержимое посылки, но тщетно — значения его он всё равно не знал, почему и решил: «Чертовщина какая ни то… Аль, вроде, талисмана…».

Наконец ящик был на заводе. Принимал его заводской химик с нескрываемой радостью. Алешка, не будь дураком, остался на распаковку и… «рот разинул:

— Никак пулемет?

— Это — поляриметр, — сказал химик Алешке.

— И для чего такая штука? — спросил Алешка.

Об‘яснил ему химик:

Это — чтоб сахар зря не пропадал»…

Что ж, рабочий все понял и поспешил рассказать товарищам о своем приключении. Жаль только руководство не оценило пользу, что принесет тот слух предприятию, где воровством сахара не промышлял только ленивый.

Не знать назначение прибора поляриметр незазорно и в наши дни. Он используется для измерения содержание сахарозы во всех сахаросодержащих продуктах от 0 до 100% к массе (это может быть сам сахар, меласса, свекловичный жом, барда и т. п.), нужен в основном на пищевых производствах или в химических лабораториях. Алешка этого конечно же не знал, но выводы, сообразно своим — или, вернее будет сказать, общезаводским — страхам сделал: «Ну, ребята, аппарат привезли…

Такой аппарат — все узнает.

Возьмешь, к примеру, кусок сахару и.. готово.. Аппарат уж узнает.. Во!».

В общем, на несколько месяцев воровство продукции Тульского сахарорафинадного завода рабочими предприятия сошло на нет и заслуга в том Алешки, что растрепал собратьям новость о чудо-приборе в собственной интерпретации. Такая вот «чертовщина». 

Как шутит темнота над людьми

А вот следующая история, опубликованная по воспоминаниям её участников из зала Пролетарского суда г. Тулы в № 239 (1583) «Коммунара» от 24 октября 1923 г., окончилась трагично. Всему виной «темные люди в темном глухом углу», несведущие, что творят — вот где чертовщина-то, да без кавычек.

В один из вечеров в доме М. Бреднева ныне несуществующей деревни Бабушкиной Крапивинского уезда «происходили „игрища“. Молодежь веселилась, как умела, звенела „гармонь“, раздавались песни».

Шумные ночные кампании как тогда, так и сейчас особого удовольствия соседям не доставляют, больше того — часто становятся предметом конфликта. Что и произошло.

«Деревенские власти» пришли угомонить разгоряченных односельчан, правда сделали это необычным способом. Председатель деревенского сельсовета Иванов и сторож Е. Игнатов «Послали за самогонкой, распили ее вместе с кр[естьяниным] Грачевым, который вместе с Игнатовым стал шуметь и придираться к присутствующим. Иванов распорядился прекратить „игрища“, но Грачев обнял его за шею и начал упрашивать не делать этого. Бывшая на игрищах молодежь, думая, что Грачев хочет избить Иванова, набросилась на Грачева и стала его бить и душить. Избив Грачева, присутствующие набросились на П. Игнатова, спасшегося на печку.

Ему там пришлось выдержать форменную „осаду“. Из своего „укрепления“ он даже стрелял в „осаждающих“, но в конце концов был стащен с печи, вытащен на улицу и там избит. Били П. Игнатова „кувалдою“, камнями, отрезом винтовки, а когда прибежавшей жене Игнатова удалось отбить мужа, то толпа бросилась обратно в дом Бреднева, вытащила из-под койки Грачева, выбросила на улицу, где и продолжала бить, пока Грачев не потерял сознание. Тогда жена его В. Грачева положила мужа на салазки и повезла домой, то салазки были отняты у Грачевой, и ее муж добит».

Жуткая история, имевшая «стихийный характер».

Что же до решения Губсуда, то он, вероятно, поверил в вину черта больше, чем конкретных безжалостных преступников, не за что лишивших жизни человека, иначе как ещё объяснить, столь мягкий приговор: Крестьян И. Н. Субботина, Д. Н. Субботина, Б. И. Грачева, С. Н. Казакова и Ф. Н. Игнатова возрастом 19-22 лет виновных в убийстве Грачева и избиении Игнатова лишить свободы сроком на шесть лет и штрафу в доход республики по 10 руб. золотой с каждого. «Считаясь с тем, что убийство произошло случайно, в силу разгоревшихся страстей, Губсуд нашел возможным лишение свободы считать условным».

Шесть других обвиняемых оправдали, а председателя сельсовета Иванова «за непринятие мер к ликвидации беспорядка» приговорили к принудительным работам сроком на 6 месяцев, правда… тоже условно. Как могут принудительные работы быть условными осталось загадкой. 

«Ученики Иисусовы»

«У христиан существует предание, что Иисус превратил воду в вино, — а вот во 2-м районе милиции „ученики Иисусовы“ превращают самогон в... керосин», — так начиналась заметка о «чудесной» силе четверти водки, размещённая в № 244 (1588) газеты «Коммунар» за 30 октября 1923 г.

«Лихая гражданка Лыхова», проживавшая в Заречье, занималась тайным винокурением, продукцией своей торговала.

Здесь стоит оговориться, что ещё с 1918 года в РСФСР «впредь до особого распоряжения» воспрещалось производство алкоголя и всяких «алкогольных напитков». Производство и торговля самогонкой преследовалось и наказывалось. Послабление унаследованной большевиками от царского правительства антиалкогольной кампании наступит только в декабре 1924 года с появлением в продаже «новоблагославенной» — первой советской 30-градусной водки, упоминаемой в повести Михаила Булгакова «Собачье сердце» (она же «рыковка»). До этого времени, значительные силы милиции были брошены на борьбу с «зеленым змеем».

Так вот, один из милиционеров 2-го района удачно патрулировал свой участок, в результате чего в один из последних дней октября 1923 года «„накрыл“ лихую самогонщицу вместе с „вещественным доказательством“» — четвертью (так называлась бутылка объёмом 3,075 л. — С. Т.) свежевыгнанного самогона. Гражданку доставили в отделение, «где лихая самогонщица и была задержана до утра.

Каково же было удивление милиционера „накрывшего“ самогонщицу, когда утром в четверти вместо самогона оказался... чистый керосин!».

Что же произошло в отделении милиции ночью, куда девался самогон и откуда взялся керосин «Коммунар» не сообщает. Газета лишь публично поинтересовалась у дежуривших тогда товарищей милиционеров Свиридова, Тургенева и Курбатова: «не скажете-ли вы, как произошло „столь чудесное превращение“?». Хотя ответ, по-моему, всем очевиден.

Бессмысленную антиалкогольную кампанию пора было прекращать и таких «чудес» не бывало бы.