Пришельцы в валенках

Вот что писал «Коммунар» 29 июня 1935 года, № 134 (5029): «Телефон в Туфановском сельсовете был непрерывно занят. Такой нагрузки еще никогда не было у этого телефона: разговор шел почти исключительно по прямому проводу Москва—Труфаново. Вся страна, весь мир слушали то, что передавал старенький труфановский телефон».

Огромное и пушистое

В том же номере газеты приведены рассказы очевидцев необычного явления. Жительница села тов. Воронова вспоминала: «Вышла я из избы и вдруг вижу — летит что-то огромное и пушистое. Я бросилась в сельсовет и вместе с председателем Дерюгиным, сломя голову бежали в поле. Когда мы добежали, на земле уже лежал голубой шар, а рядом колыхался шелк. Навстречу нам вышел человек в теплой одежде и валенках». Другие свидетели Наталья Авилова и Марфа Иванова решили, что оторвалось и упало на землю… облако. Ближе всего к действительности оказались колхозники Макаров и Игнатова — спускаемый объект они окрестили «большим парашютом». Парашют действительно был и даже не один.

Полёт над дачей Сталина

27 июня 1935 года газета «Правда» в № 175 (6421) подробнейшим образом рассказала о причинах приземления в Труфаново; тульский «Коммунар» побоялся сообщить некоторые интересные детали произошедшего, скрыв, например, место отправления летательного аппарата и т. п., поэтому часть дальнейшего повествования пойдёт по материалам центральной печати.

Дело было так.

В двухстах километрах севернее Труфаново, в тогда ещё подмосковном районе Кунцево, недалеко от ближней дачи самого товарища Сталина, на стартовой площадке воздухоплавательной дивизии в 23 час. 30 мин. 25 июня 1935 года начались работы по подготовке к полёту третьего в истории советской стратонавтики аппарата «СССР-1-бис» (приставка «бис» использована в названии, так как стратостат создан на базе и из деталей предшественника). Голубая гондола с пятиконечной звездой на обшивке и надписью «СССР — USSR» плавно оторвалась от земли в 5 час. 25 мин. утра 26 июня 1935 года. На её борту находились три человека: пилот сферических аэростатов, командир экипажа Кристов Зилле, второй пилот-инженер Юрий Прилуцкий, физик Александр Вериго.

Через 41 минуту после старта аппарат поднялся на максимальную высоту в 16 000 метров (по другим источникам 16 100 метров. — С. Т.), было это в районе Подольска. Экипаж провел все необходимые замеры, сделал снимки следов космических лучей с помощью камеры Вильсона. Полёт проходил в исключительно научных целях, без каких-либо планов на мировые рекорды.

Дело в том, что СССР тогда ещё не был членом Международной авиационной федерации (Fédération Aéronautique Internationale), которая с 1905 года занималась регистрация рекордов в воздухоплавании и авиации. Полноправным членом FAI Советский Союз станет в феврале 1936-го.

Пойман за хвост

Полет на недосягаемой тогда никем высоте где-то между Москвой и Тулой проходил нормально, пока на высоте 15 000 метров приборы не показали резкое увеличение скорости спуска. Причину определили сразу: утечка водорода из оболочки стратостата. Экипаж ощутил резкие толчки, потерял равновесие. Кроме того, обнаружилась деформация нижней части оболочки. Аварийный сброс балласта недопустимо высокую скорость снижения хоть и уменьшил, но проблемы не решил: аппарат продолжал снижаться слишком быстро — 6,5 метров в секунду.

В 7 час. 34 мин. прошли отметку высоты 6 000 метров. Так как в случае применения забортного парашюта не была исключена вероятность потери гондолы с ценной аппаратурой и результатами исследований, командир экипажа Зилле отдал приказ другим участникам полета прыгать с парашютом — это существенно уменьшит вес стратостата. На высоте 4 000 метров открыли люки. Первым гондолу покинул Александр Вериго, за ним последовал Юрий Прилуцкий. Он прыгнул с затяжкой, чтобы не задеть 150 метровый гайдроп (канат, используемый при посадке). Командир экипажа остался в гондоле один. Отдав последний балласт, он максимально уменьшил скорость снижения. И хотя в оболочке еще оставался газ, а падение не превышало допустимых трех метров в секунду, Зилле выполнил меры предосторожности, встав на ступеньках внешней металлической лестницы гондолы. Было это на высоте 2 000 метров.

Уже у самой земли корректировать посадку аппарата неожиданно помог местный крестьянин Тавровский, ухватившийся за тот самый 150 метровый гайдроп — видимо ловил «упавшее облако»: по команде висевшего на лестнице пришельца в валенках он то опускал, то подтягивал канат в результате чего посадочный маневр был выполнен безупречно; вся аппаратура, все исследования оказались целы.

Замечательно сработали и местные ребятишки. «На опушке леса встретилась группа ребят, бежавших мне навстречу. — рассказал газете «Правда» в № 176 (6422) от 28 июня 1935 г. второй пилот Прилуцкий. — Они показали на ближайший лес, где будто бы приземлило стратостат. Меня очень волновало — благополучно ли опустился командир. Из колхозных ребят я быстро организовал цепочку и мы все вместе „прочесала“ лес. Там нечего не оказалось. Но когда мы вышли на противоположную опушку, я увидел с пригорка примерно в 500 метрах стоявшую на земле гондолу, а близ нее — оболочку».

Дайте Кремль, говорит Труфаново

Приземление стратонавтов всего за несколько часов превратило Труфаново в полевой аэродром. Весь день над головами колхозников кружились самолёты.

Из должностных лиц первым к месту посадки гондолы прилетел тов. Прокофьев — начальник аэроклуба СССР. Следом в сопровождении секретаря тульского горкома тов. Быховского прибыл начальник воздушных сил всей Красной армии тов. Алкснис. Всесильный командарм ВВС РККА «приняв рапорт командира стратостата т. Зилле, поздравил экипаж с благополучным полётом и интересовался состоянием здоровья экипажа, проведённой научной работой и состоянием научных приборов».

В это время на месте посадки колхозники по собственной инициативе охраняли стратостат «поддерживая исключительную дисциплину», — отмечал «Коммунар» в № 133 (5028) за 27 июня 1935 года.

Чуть позже ещё четыре самолёта привезли в Труфаново корреспондентов «Правды», «Известий», «Красной звезды», газеты «За Индустриализацию».

По единственному труфановскому телефону рапортовали в Кремль «т. т. Сталину, Молотову, Ворошилову».

На следующий день о полёте советских стратонавтов узнал весь мир. Заметки о героизме, мужестве и хладнокровии покорителей неба вышли на полосах самых тиражных газет Франции, Германии, Швеции и других стран, некоторые из них затем цитировала «Правда» и тульский «Коммунар».

Послание тулякам

Покидая Тулу, стратонавты посчитали нужным отметить «исключительно внимательное и заботливое отношение, проявленное местными партийными и советскими организациями и учреждениями, в особенности тульским сектором Московского управления НКВД». На страницах «Коммунара» они оставили письмо, в котором особенно благодарили персонально тов. Панаева — начальника станции Труфаново ныне несуществующей Тула-Лихвинской узкоколейной железной дороги, который «через 20 минут после приземления стратостата явился к месту посадки его и оказал большую помощь по организации первоначальной связи», тов. Мохрякова — начальника тульского городского и районного отдела связи «своими личными энергичными действиями он обеспечил непрерывную связь с Москвой», а также «колхозников д. Труфаново в лице председателя сельсовета и председателя правления колхоза имени 1-го мая и всех колхозников за оказанное содействие по первоначальной охране материальной части, за теплый прием и гостеприимство».

Заканчивается послание тулякам такими словами: «теплый прием и участие, какие были оказаны нам, дают нам бодрость и силу для дальнейшего исследования стратосферы на благо нашей социалистической родины», — подписи: Зилле, Прилуцкий, Вериго.

*Газетные публикации цитируются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.